Врата смерти - Страница 65

– Может, помочь донести, мил человек? – спохватился мужик.

– Не нужно, сам... – отказался Середин.

Поднявшись наверх, он пересадил пленницу прямо вместе с табуретом от стенки к столу, вынул кляп, налил в кружку кваса, поднес к ее губам. Пигалица попила, облизнула губы:

– Вы делаете вкусную воду, смертные. У нас такая не течет.

– Это квас, – повторил Олег. – Люди умеют делать еще очень и очень многое. Количество мяса на их костях – совсем не главная ценность.

Он открыл горшочек с тушеным мясом, повел носом и крякнул от предвкушения. Однако содержимое явно оставалось слишком горячим, и он налил себе пока меда.

– А этого дашь попробовать? – поинтересовалась пленница.

– Это для взрослых, – мотнул головой Олег. – Вот вырастешь – тогда пожалуйста. Коли встретимся, могу и угостить.

– Скажи, смертный, почему ты меня не убиваешь? – вдруг спросила ведьма. – Кормишь, поишь, спать в мягкую постель кладешь?

– Мы люди, а не звери, – весомо ответил Середин. – Мы не убиваем слабых и беззащитных.

– Я вижу у тебя в горшке тонкие ребрышки. Наверное, этот зверь был большим и сильным, и тебе пришлось долго биться, прежде чем ты его одолел?

– Ну, это совсем другое, – смутился Олег. – На самом деле люди никогда и никого не убивают без крайней необходимости. Если кто-то на них нападает, они защищаются. Чтобы спастись от голода, они тоже, бывает, охотятся. Но без необходимости, просто ради убийства...

– Ты пришел незваным, ты вторгся в наш лес, ты добрался до самых наших домов. А когда тебя отпустили с миром – убил молодую волчицу на краю стаи. Разве это честный поступок, смертный? Я видела твои следы, чуяла твой запах. Он рассказал нам все!

– А вот и неправда! – встрепенулся Середин, поднял табурет, отнес к окну, не без труда выбил присохшие за зиму запоры, толкнул створки и указал в сторону забора: – Вон, видишь? Цела твоя волчица, жива и здорова. Подстриг я ее только немного. Для заговора шерсть потребовалась.

Девочка наклонилась всем телом вперед, едва не упав вместе с табуреткой, и вдруг жалобно, протяжно завыла. Волчица, бегавшая на привязи туда-сюда вдоль тына, замерла, вскинула голову, встретилась взглядом с пигалицей и тоже завыла.

– Проклятье! – Олег оттащил пленницу от окна, торопливо загнал кляп ей в рот. Захлопнул окно. Но было поздно: волчица внизу раз за разом возобновляла свой заунывный вой. Ведун зло сплюнул, но винить в случившемся стоило только себя. Ведь знал, что колдунья должна быть связанной и с заткнутым ртом! Так нет, расслабился, оправдаться решил, правду доказать. Вот и доказал, правдоборец...

Волчица наконец замолкла. Середин облегченно перевел дух, осушил две кружки меда подряд и взялся за еду. Охота угощать пленницу у него начисто пропала. Но та не выглядела обиженной. Она закрыла глаза и откинулась затылком на стену, к которой ее придвинули.

Между тем стриженая волчица никак не успокаивалась. Где-то через полчаса она опять завыла. Олег решил не рисковать, пойти и оглушить ее, дабы не раздражала – но пока собирался, зверюга затихла сама. Чтобы через некоторое время истошно взвыть снова.

– Если она попытается выть ночью, – подойдя к пленнице, предупредил Середин, – я ее убью. А не я – так другие постояльцы. Или соседи. Люди существа добрые – но всему есть мера.

Пленница никак не отреагировала, словно впала в забытье. Олег отступил, допил мед, доел тушеную баранину. Оглянулся на девочку:

– Слышишь, зараза зловредная? Тебе квасу дать? – Ведьма приоткрыла левый глаз. – Так будешь или нет? А то сам допью.

Пигалица кивнула.

– Только без шуток! – предупредил Середин, вынул у нее кляп, поднес кружку. Девочка осушила ее и улыбнулась:

– Мне будет не хватать этой шипучей воды.

– Кваса, – в который раз поправил ведун. – Сирень, я серьезно предупреждаю. Мне волчицу твою жалко, она и так натерпелась. Станет выть ночью – до утра не доживет.

– Она не будет, – пообещала малышка. – А ты добрый. Хотя и смертный. Я не стану убивать тебя, коли ты придешь в лес.

– Спасибо, – улыбнулся Середин. – Ты храбрая девочка. Я рад, что не пришлось тебя... – Олег не стал заканчивать фразы и очень надеялся, что пленница не поняла, о чем он говорил. – Не бойся, жить станешь в княжеских палатах, там угощения куда знатнее здешних. Если, конечно, глупостей не натворишь. Тогда и без пут обойдешься, и без кляпа. А пока извини, мне нужно отнести посуду.

Ведун старательно заткнул ей рот, собрал крынки и горшки, отправился вниз, в трапезную и уже на ступеньках услышал жалобный скулеж и громкие гневные крики снаружи, во дворе. Оставив грязную керамику на столе, Середин вышел на крыльцо – и сразу увидел волчицу, буквально размазанную по тыну, измочаленную в кровавое месиво. Двор почти наполовину заполняли крестьяне и разъяренные бабы, наседающие на хозяина двора.

– Двух коров! Коров-кормилиц! Всю отару! Пса мово порвали! Пастушок, Венька мой сгинул! Корова! Лошади табуном сорвались... – разобрать хоть что-либо в оглушительной разноголосице было решительно невозможно – но кто совершил убийство, определялось легко. По окровавленным оглоблям, зажатым в руках нескольких мужиков.

– Это не он!!! – так же громко и непонятно орал хозяин.

– Что здесь творится?! – Олег сбежал с крыльца во двор, кинул взгляд наверх. Но девочка, к счастью, случившегося увидеть не могла. Ни со своего места, ни через промасленную тряпицу.

– Колдун!!! – взвыла толпа. – Волчий выродок! Кащеева душа! Это он навел, он!

– Неправда! – кричал хозяин, рукой пытаясь отодвинуть Середина назад.